Большинство офицеров российской армии традиционно были холостяками. Это связано не только с тяготами службы и большой вероятностью гибели в бою, но и с целенаправленной политикой, проводимой руководством страны со времен Петра I. При этом специальных законов, регламентирующих офицерские браки, долго не существовало, что давало повод как злоупотреблениям начальников, которых обязали давать разрешения офицерам на создание семьи, так и к появлению сомнительных брачных союзов, заключенных скоропалительно, а то и спьяну. Подготовка закона об офицерских браках началась в период царствования Николая I, но в окончательном виде закон появился только при императоре Александре II в 1866 году. В соответствии с законом «генералы, штаб- и обер-офицеры, чиновники военного ведомства и нижние воинские чины, желающие вступить в брак, подчиняются общеустановленным правилам о порядке испрошения разрешения на вступление в брак». Был четко регламентирован «порядок испрошения», предусматривалось, что разрешение дается начальником не ниже командира отдельной части, который «обязан рассматривать пристойность брака».
Но офицер имел право подавать испрошение только по достижению 23 лет, при этом в законе устанавливалось, что «не достигшим 28 лет вступление в брак может быть разрешено начальником не иначе как по представлении имущественного обеспечения. Имущественным обеспечением может быть собственность жениха или обоих вместе. Обеспечение это должно приносить чистого дохода не менее 250 рублей и может состоять как из недвижной собственности, так и из процентных бумаг всех родов, принимаемых казною в залоги вообще». Отметим, что в начале ХХ века требовалось уже 1200 рублей – сумма по тем временам немалая, соответствующая годовому содержанию командира роты.
Не обошел закон вниманием и порядок венчания военнослужащих, установив, что оно «должно совершаться преимущественно священником собственного ведомства, т.е. в полках полковыми священниками». Естественно, что офицер мог венчаться и в обычной приходской церкви (в период нахождения в отпуске, командировке, в местах, где не было военных храмов), но в этом случае он должен был представить священнику разрешение командира на брак, а тот был обязан доложить о предстоящем венчании вышестоящему церковному начальству (как правило, благочинному или в епархиальную канцелярию).
В закон впоследствии неоднократно вносились изменения и дополнения, отдельные его положения разъяснялись в приказах и циркулярах военного ведомства. Если минимальный возраст вступления в брак особых нареканий в военной среде не вызвал, то по поводу необходимости предоставления имущественного обеспечения (реверса) и критериев пристойности брака развернулась широкая дискуссия, продолжавшаяся и в начале ХХ века.
Поручик Д.С. Гумилёв и его жена А.А. Гумилёва-Фрейганг
Критика необходимости предоставления реверса основывалась на том, что многие молодые офицеры, чей доход не достигал необходимой суммы, вынуждены были хитрить, предоставлять фиктивные документы, «влазить» в долги ростовщикам ради приобретения «процентных бумаг», а то и становиться на путь казнокрадства. Не обходилось и без откровенных «шпилек» в адрес императора и военного ведомства, которые не могут обеспечить офицерам, обоснованно считающимся элитой общества, денежного содержания, достаточного для того, чтобы прокормить семью.
Стоит отметить, что в конце XIX века в России появилось значительное количество военных журналов и газет, в которых зачастую печатались заметки и высказывания офицеров, откровенно противоречащие мнению военного руководства. Так в журнале «Разведчик» в 1898 году один из офицеров иронизировал «Запрещать брак надо лишь потому, что родители жениха и невесты не сумели приобрести или сберечь нужный реверс, а богатая тётушка, если такая есть, не хочет своевременно умереть».
Но больше всего скандальных ситуаций возникало вокруг критериев пристойности брака, бывших весьма расплывчатыми. Даже в начале ХХ века они формулировались следующим образом: «Для пристойности брака требуется, чтобы невеста была доброй нравственности и благовоспитания. Кроме того, при разрешении брака должно быть принято во внимание общественное положение невесты». Естественно, что самые жесткие требования к «общественному положению невесты» существовали в гвардии, но и в армейских частях считалось, что жениться на крестьянке или мещанке непристойно. Допустимые для офицера партии – дочери потомственных и личных дворян, почетных граждан, состоящих в гильдии купцов, священнослужителей.
Семья офицера (штабс-капитана А.Е. Казанского)
Многие офицеры открыто против этого протестовали, но переломить ситуацию не могли. Вот что писал о своем браке один из офицеров в журнале «Офицерская жизнь» в 1906 году: «Я сделал свой выбор давно, разрешив вопрос о своём личном счастье вполне свободно, не боясь условностей. К сожалению, над этим счастьем тяготеет суровый закон, который лепит в одно тесто и семейную жизнь, и службу. Каждый офицер женится не для полка, а для самого себя, он и должен быть судьёй своего брака».
Зачастую возникали парадоксальные ситуации. В конце XIX века в юнкерские училища принимали представителей всех сословий, поэтому офицерами становились и дети крестьян или мещан. Их сестры, проживая вместе с ними или приезжая к ним в гости, на правах члена семьи офицера могли посещать без ограничений все мероприятия, проводимые офицерским собранием. Если же на такой девушке, сестре своего боевого товарища, захочет жениться офицер, командир части ему откажет – невеста не из пристойных. Так как командир – последняя инстанция в принятии подобного решения, он в подобном случае может проигнорировать даже мнение офицерского собрания или суда чести. Но в случае, когда собрание выступает против брака, он обязан с мнением офицеров согласиться.
Окончательно на этом критерии пристойности был поставлен крест только в годы Первой мировой войны, когда до 80 % молодых офицеров оказались выходцами из среды крестьян и мещан. Реверс же был отменен чуть раньше, приказом по военному министерству в 1909 году. Тем же приказом было предписано «вопрос о пристойности брака обер-офицеров … передавать на обсуждение суда офицеров», но «окончательное разрешение вопроса о браке офицеров предоставить командиру части». Единственное, что оставалось незыблемым все время, это минимальный брачный возраст в 23 года. Военное руководство этот вопрос даже обсуждать отказывалось.
Закон о браках офицеров обсуждался и критиковался не только в военной среде, но и в обществе, считавшем, что его надо или отменять, или значительно изменять. Хотя закон окончательно и не был отменен, но жизнь внесла свои коррективы. Перед мировой войной на соблюдение этого закона в армии (но не в гвардии) уже смотрели сквозь пальцы, подвергая его нарушителей символическим дисциплинарным взысканиям. В ходе войны от его неукоснительного соблюдения отказались и гвардейцы.
После революции в белых армиях были попытки со стороны командования как-то регламентировать браки офицеров, но поддержки они не нашли, и о пресловутом законе окончательно забыли.
Источник: http://shkolazhizni.ru/
Автор: Владимир Рогоза
Комментариев нет:
Отправить комментарий